В чем феномен Че Гевары?

Поспорить за лавры самого популярного латиноамериканца способен разве что Симон Боливар. Но если его величественная фигура целиком принадлежит истории, то Че остается активным участником нынешних событий. Его благословляют и проклинают, вокруг его наследия продолжается ожесточенная идейная борьба. Культ Че процветает на всех континентах.

В чем секрет «феномена Че»? Героическая биография? Для континента, где почти каждая страна имеет собственную партизанскую эпопею, в этом обстоятельстве нет ничего чрезвычайного. Феноменальный успех? Но венцом его жизненного пути стала не блестящая кубинская победа, а боливийская катастрофа. Прибавим также, что подвиги Че Гевары опасно граничат с действиями, квалифицированными в уголовных кодексах как «вооруженная интервенция» и «международный терроризм». Тогда в чем же секрет?

В 1953 году молодой аргентинец Эрнесто Гевара завершил университетское обучение. Новоиспеченного врача-лепролога мучили неизлечимая астма, жажда приключений и похвальное для медика стремление всячески помогать людям. Способному дипломанту обещали прилично оплачиваемую работу по специальности в столице Венесуэлы, куда он незамедлительно и отправился, но странным и не кратчайшим путем — через Боливию. Того же дня, когда поезд с врачом-путешественником пересекал аргентинско-боливийскую границу, в далеком Сантьяго-де-Куба молодой адвокат Фидель Кастро повел отряд патриотов на штурм казарм Монкада.

Большинство стран Латинской Америки получили независимость и приняли демократические Конституции еще в начале ХІХ ст. Но и через полтора века там не пахло ни достатком, ни свободой. Причем мощное влияние США подталкивало развитие континента никоим образом не в сторону демократизации! К югу от Рио-Гранде для долларовой цивилизации начиналось Дикое Поле, заповедные угодья эксплуатации, экспансии и безнаказанной охоты на политических лидеров, склонных проводить несогласованный с Вашингтоном курс.

На глазах Че Гевары были сброшены реформаторские правительства Пас Эстенсоро в Боливии и Арбенса в Гватемале, нарушены права и надежды обездоленных классов. Впрочем, на уровне простого человека, тем более для коренных американцев, разница между диктатурой и демократией оставалась почти неощутимой.

Но диктатура почти всегда беременна бунтом. Молчаливый пеон и гуахирос, темно- и светлокожие пролетарии неоднократно становились под боевые флаги революции. Латиноамериканские диссиденты не могли быть последовательными сторонниками рыночной демократии и не могли найти для своих стран «альтернативных» путей развития. Только на этом континенте могла зародиться «теология освобождения», когда святые отцы между строками Святого Письма читали слово «революция», а иногда, отложив в сторону крест и кадило, брали в руки партизанскую винтовку.

Через тринадцать лет Че вернулся в Боливию уже не безвестным путешествующим медиком, а опытным воином и конспиратором. Однако ни практический опыт Че, ни его теоретические разработки здесь упрямо не срабатывали! Боливийские индейцы, какими бы бедными и униженным они не были, совсем не стремились быть «освобожденными», а тем более — принимать участие в этом опасном процессе. За легендарным Че почти никто не пошел, тактические победы партизан не имели стратегических последствий. В одиночку и группами лучшие бойцы погибали в столкновениях с «рейнджерами», которые методически сжимали кольцо окружения.

Тяжелораненым Че попал в руки карателей. На следующий день они убили его без суда и следствия, вероятно с санкции правительства Боливии и с согласия Вашингтона. Однако даже организаторы преступления не смогли избежать магнетического влияния своей жертвы. Вскоре один из наивысших боливийских чиновников привез в Гавану руки Че, которые отрубили «рейнджеры», и его «Боливийский дневник», переизданный впоследствии во многих странах мира.

Выдержали ли идеи Че испытания временем? Скорее, нет. Как показал последующий опыт, партизанское движение скорее перерождается в сугубо криминальные группировки, чем завершается победной революцией. Чтобы освободиться от бедности и безнадежности, народам стоит, скорее всего, допускать к власти либералов чикагской школы, чем красавцев в партизанских беретах.

Все народы любят героев и подсознательно предпочитают, чтобы осталось место для самопожертвования в нашу технократическую эпоху. Феномен Че — яркое подтверждение бессмертия этого стремления. Кондор, которого видел молодой Че над руинами Мачу-Пикчу, до сих пор кружит в недосягаемых просторах безоблачного неба.